Рассказы.

Множество судов бесследно исчезло в южноафриканских водах, и просто удивительно, что случай с «Варатой» все еще рассказывают снова и снова. По-моему, пропажа Лайнера, на котором находилось почти сотня пассажиров, так ужаснула общественность, что более таинственные происшествия с другими судами просто остались незамеченными. Здесь, во всяком случае, есть нерешенные загадки, с которыми многие из вас сейчас сталкиваются впервые. Но слишком часто море не раскрывает секретов и не возвращает мертвецов. Несомненно, были торговые суда португальских купцов, которым не удалось вернуться из своих путешествий, но сведений о них не сохранилось.

Тайна номер один связана с первыми английскими кораблями, бросившими якорь в южноафриканской гавани,— флотом Адмирала Джорджа Раймонда, в состав которого входили флагман «Пенелопа», «Мерчант Ройял» и «Эдвард Бонавентуре». Это случилось в 1591 году. Страдавшие от цинги экипажи остановились на отдых в бухте Салданья. Вскоре матросы занялись рыбной ловлей, охотой на дичь и закупкой скота у готтентотов. Некоторые излечились от цинги, но многие умерли. Адмирал Раймонд Послал «Мерчант Ройял» обратно в Англию, а сам с «Бонавентуре» направился на восток, в Индию. Через четыре дня после ухода из Столовой бухты два корабля попали в шторм. Наступила ночь, высоко вздымались волны, и капитан «Бонавентуре» Ланкастер потерял из виду сигнальные огни своего флагмана. Ланкастер остался жив и впоследствии стал знаменитым исследователем Арктики. Адмирала Раймонда и сто человек его команды с «Пенелопы» больше никогда не видели.

Сын губернатора Саймона ван дер Стела, Корнелис, пропал вместе с судном. Оно называлось «Риддершап» и в январе 1694 года отправилось из Столовой бухты в Батавию. Прошло два года, оно не объявилось, и губернатор утратил всякую надежду снова увидеть сына. Однако хозяин одной английской бригантины, зашедшей в Кейптаун, сообщил, что, по слухам, «Риддершап» потерпел крушение у побережья Мадагаскара и ограблен пиратами. Ван дер Стел послал спасательное судно «Солдат», чтобы проверить эти слухи, но обнаружить ничего не удалось. Слухи о том, что Корнелис ван дер Стел жив и находится в глубине Мадагаскара, пришли позже, и письмо Саймона ван дер Стела к местному царьку Кин-Киву с просьбой сообщить, так ли это, можно увидеть в архиве Кейптауна. Ответа на него не последовало, и Саймон ван дер Стел приказал яхте «Тамбур» произвести новые поиски. Они также оказались неудачными, и судьба «Риддершап» осталась тайной.

Снова и снова можно услышать рассказы о судах, пропавших в каботажном плавании, когда суша не скрывалась из вида. Одним из таких был голландский пакетбот «Шуленбург», шедший из Столовой бухты в Саймонс-Бей июньской ночью два века назад. Ни одного обломка этого судна не выбросило на берег.

Прекрасное судно Британской Ист-Индской компании, «Уильям Питт», отправилось в декабре 1818 года из Столовой бухты в Индию и пропало со всей командой. На берег около бухты Алгоа выбросило ящик с письмами и несколько чемоданов пассажиров, но не удалось найти ничего объясняющего исчезновение судна.

Всего шесть лет спустя шлюп «Джулия» вышел из порта Наталь, на нем находилось одиннадцать человек, решивших уехать из Африки. Для них было бы лучше остаться на берегу, потому что «Джулия» больше не пришла в порт.

Прошли годы, и шхуна «Бридекирк» направилась из реки Ковие в бухту Алгоа. Сэр Руфэйн Донкин, губернатор, приказал этому судну наладить торговлю по всему побережью. Два года она вывозила с берегов реки сельскохозяйственную продукцию, потом в последний раз покинула Ковие — и дальнейшее покрыто мраком. Еще одна невезучая шхуна с реки Ковие, называвшаяся «Френсис», принадлежала правительству. Она отправилась в Кейптаун вскоре после «Бридекирка». Есть предположение, что ее настиг шторм.

Можно догадываться, что небольшие каботажные суда губит океан, но потеря крупных кораблей совсем другое дело. Военно-морское командование в прошлом веке у было озадачено исчезновением в водах Южной Африки трех кораблей. Первым был двенадцатипушечный корабль флота его величества «Мартин», предположительно пошедший ко дну недалеко от мыса Доброй Надежды в 1826 году. Примерно через тридцать лет шестнадцатипушечный корабль ее величества «Нербудда» направлялся из бухты Алгоа в Кейптаун под командованием капитана 3-го ранга Х.-А. Керра. Очевидно, корабль ранее побывал в Китайском море и получил повреждения. Он так и не пришел в Кейптаун. На памятнике в Саймонстауне тринадцати офицерам и ста матросам «Нербудды» написано, что «вскоре начался ужасный шторм, и с тех пор о корабле больше не слышали». Последним был корабль ее величества «Сафо», вышедший в 1858 году из Кейптауна в Австралию и разделивший таинственную судьбу «Мартина» и «Нербудды». Адмиралтейство послало на поиски «Сафо» пароход, но он возвратился ни с чем.

Небольшой куттер «Цирцея» заслуживал лучшей доли, чем погибнуть при неизвестных обстоятельствах. В 1834 году он в одиночку проделал весь путь от Ист-Лондона до Столовой бухты, управляемый хозяином и двумя юнгами. Это суденышко, водоизмещением всего двадцать две тонны, храбро боролось с штормовыми ветрами, постоянно дующими на участке между мысом Доброй Надежды и Порт-Наталем. Капитан Аллен Гардинер, исследователь и миссионер, пришел проводить ее из Наталя и передал одному из пассажиров часть своих путевых записок. К огорчению историков его рукописи были утрачены. Все пассажиры «Цирцеи» погибли, не было найдено ни единого обломка.

В середине прошлого века в районе мыса Доброй Надежды пропала шхуна «Монтегю». Она вышла из Столовой бухты, направляясь к реке Ковие. Обломки, найденные на песчаном берегу Чепмэнз-Бей, могли быть остатками «Монтегю». Год 1850-й был необычайно штормовым. У побережья Южной Африки погибло двенадцать судов, и с двух из них не уцелело никого, чтобы рассказать о происшедшем.

Тела женщины, ребенка и несколько тюков шерсти, найденные около бухты Салданья, вероятно, были со стальной шхуны «Бритиш Сеттлер», шедшей из Кейптауна в Лондон. Двадцать тел, выброшенных на мысе Сент-Френсис, вероятно, некогда были пассажирами с «Куин оф зе Вест», судна водоизмещением 1100 тонн. Девять лет спустя славная маленькая шхуна из Кейптауна «Розебуд» вышла в море и не вернулась. В этот период так же таинственно пропали каботажные суда «Мери Дженкинс» и «Леонин Мери».

Одна из глубочайших тайн восьмидесятых годов XIX века — исчезновение кейптаунской шхуны «Мария Фредерика» на коротком маршруте между Столовой бухтой и заливом Святой Елены. Эта катастрофа запомнилась лучше других благодаря сну, в котором владелец шхуны, мистер Стефан, видел, как она пошла ко дну. Стефан приказал обыскать побережье. В то время ничего не нашли, но два года спустя на берег выбросило кое-какие детали рангоута, возможно принадлежавшего погибшей шхуне. «Мария Фредерика» долгие годы ходила на Маврикий и в другие места, развозя финики, изюм, картофель, сахар, рис и другие продукты по рыболовецким станциям, принадлежавшим Стефану, расположенным по всему побережью. В газетах того времени был описан ее грузовой манифест в нем говорилось, что на судне было четыре тюка с порохом для фактории в заливе Ламберт,— именно это могло стать причиной катастрофы. Капитаном «Марии Фредерики» был достославный Мени Фернандес, отпрыск хорошо известной в Кейптауне морской семьи. Последний раз шхуну видели до того, как она повернула на юго-восток. Маловероятно, что только море виновато в гибели этой надежной шхуны.

Еще одним судном, пропавшим в виду Столовой горы, был норвежский китобоец «Мосвалла». Он исчез в начале первой мировой войны с командой из десяти человек на маршруте между бухтами Салданья и Столовая. Это не было связано с военными действиями, поскольку у мыса Доброй Надежды еще не появились германские рейдеры. Через два дня после ухода «Мосваллы» из Салданьи разыгрался сильный шторм. Вероятно, пароход дрейфовал с испорченными двигателями, когда его настигла буря. Однако паровые китобойные суда относятся к наиболее надежному типу, и «Мосвалла» должна была получить какие-то более серьезные повреждения, если ее отнесло к юго-востоку.

В конце первой мировой войны каботажный пароход «Эрос» пропал со всей командой. Он курсировал между Столовой бухтой и портом Ноллоф под командованием капитана Роберта Брукса; на борту также находились старший помощник, старший механик и одиннадцать человек команды. Пароход вез кокс для медных рудников. Мигель Гонсалвеш, вышедший со своим сыном Джоном на рыбную ловлю из бухты Ламберт, нашел одну из шлюпок с «Эроса». В ней был труп мужчины, негра. Капитан У.-Г. Харис, опытный моряк и управляющий «Юнион Касл компани» в Кейптауне, отправился в бухту Ламберт, чтобы расследовать это таинственное происшествие. «Эрос» принадлежал его фирме, и он опознал в негре человека, завербовавшегося кочегаром. Медицинское обследование подтвердило, что негр погиб от холода. Но почему он был один в шлюпке? Ее нашли через пять дней после того, как «Эрос» ушел из Кейптауна. Возможно, все товарищи кочегара умерли до того, как Гонсалвеш с сыном нашли его тело? В спасательной шлюпке ключа к разгадке тайны «Эроса» не оказалось, и судьба этого каботажного парохода навсегда останется неясной.

Среди безмолвных жертв океана в районе Южной Африки во время первой мировой войны был каботажный пароход «Бертон Порт». Он часто стоял на якоре во внутренней гавани, среди небольших судов, рядом с таким же по размеру «Наутилусом». «Бертон Порт» служил братьям Стефан многие годы. Он принимал участие во многих спасательных мероприятиях, а также в поисках судна с драгоценностям «Ксема» у побережья Юго-Западной Африки. В 1916 году пароход купила другая фирма, и он нес военную службу, курсируя между портами Восточной Африки. Однажды он вышел из Бейры в Шинде, и его больше не видели. Немного раньше где-то у этого же побережья пропал небольшой занзибарский пароход «Килва», но на процессе, состоявшемся в Дурбане, выяснилось, что он был перегружен.

После первой мировой войны прошли годы без новых таинственных происшествий в водах у Южной Африки. Однако те, кто отправился в 1934 году в Антарктиду с экспедицией на «Тафельберге», запомнили странное исчезновение китобойного судна «Береа». Оно находилось в составе небольшой флотилии, обслуживавшей южноафриканский плавучий рыбоперерабатывающий завод, и на нем было двенадцать человек. Однажды он пропал и не отвечал на радиовызовы. Десяток судов прочесали окрестные воды. Через два дня нашли мертвого кита. В туше торчал гарпун с клеймом «Береа», а его хвост обвивал кусок буксировочной цепи. Была ли она оборвана, когда судно пошло ко дну?

На протяжении полувека у южноафриканского побережья курсировал пароход «Агнар», известный повсюду между Уолфиш-Бей и Дурбаном. Он был продан и переведен на обслуживание торговых маршрутов в Индийском океане, а незадолго до второй мировой войны вышел с Мадагаскара на Маврикий, имея на борту тридцать четыре души, и попал в центр циклона. Маленький «Агнар» не появился в Порт-Луи. Поврежденная крышка люка, подобранная одним из поисковых судов, возможно, все, что осталось от затонувшего «Агнара».

Итак, мы не будем гадать о судьбе пропавших судов. Некоторые из них, несомненно, взорвались, прежде чем затонуть. Другие были уничтожены пожаром до самой ватерлинии, так что на плаву оставались жалкие остатки, позже поглощенные безжалостным океаном. На некоторых судах перевозились опасные грузы. Случайное сочетание в трюме по отдельности безопасных веществ могло уничтожить прекрасный транспорт. Если взрыв парового котла пробивал борт парохода, тот шел ко дну. Иногда посреди океана ломалась дейдвудная труба, в, если разлом происходил около кормы, винт мог отвалиться и вода через отверстие врывалась в машинное отделение. Некоторые из шхун, пропавших у мыса Доброй Надежды, наверняка уцелели бы, если бы на них оказалось больше матросов. На этих суденышках и на других, большего размера, не было водонепроницаемых переборок. На пароходах и парусниках были люки со старомодными крышками. Тонны воды, обрушивавшиеся на палубу, продавливали крышки вниз, и море заполняло не разделенный на отсеки корпус. Человек, никогда не видевший моря, услышав о пропавшем судне, часто заключает, что оно перевернулось. Бывало и такое, обычно в результате ошибок

кораблестроителей или подвижки груза. Недочеты в конструкции судов редки, хотя в наше время встречаются намного чаще.

Среди опасностей, подстерегающих суда у южно-африканского побережья, особенно на участке между Кейптауном и Дурбаном,— неожиданно возникающие на траверзе гигантские волны, прокатывающиеся по мостику и палубе и сметающие все на своем пути. В качестве свежего примера можно назвать повреждения, полученные английским транспортом «Тревин», водоизмещением семь тысяч тонн, в первых числах сентября 1958 года, на маршруте между Дурбаном и Ист-Лондоном. Он вышел из Дурбана при тихой, ясной погоде и три часа спустя был захвачен мощным штормом. Волны вздымались прямо по носу. И вдруг огромная «обрушивающаяся» волна выросла по правому борту, с неимоверной силой ударила судно, снесла тиковую надстройку на мостике, пробила днища двух спасательных шлюпок и погнула три вентиляционные трубы над машинным отделением. Каюты были затоплены. Капитан не покинул мостик и оставался там непрерывно тридцать шесть часов. Повреждения, нанесенные этой единственной волной, на многие дни задержали «Тревин» в Столовой бухте, когда он пришел туда.

Судовладельцы считают, что главную опасность в этом районе океана представляет сочетание ветра и течений. Многие суда, следовавшие из Дурбана в Кейптаун, держали курс вдоль полосы в сто саженей, где им помогало сильное Мозамбикское течение, имеющее скорость пять узлов. Однако эта полоса проходит над границей континентального шельфа. Когда поднимается шторм с запада, ветер пересекается с южным течением и разводит волны такого типа, одна из которых захватила врасплох «Тревин».

Вернемся почти на век назад к мрачной картине в Столовой бухте, чтобы понять как ветер и море уничтожают судно за несколько секунд. Шхуна «Уосп» шла впереди надвигавшегося с юго-востока шторма. Она миновала волнолом, а затем капитан Мунро решил повернуть назад. «Уосп» направилась в сторону холмов Тигерберг, попала под ветер и накренилась. Выправиться ей не удалось. Очевидцы из доков разглядели только ее киль. «Уосп» пошла ко дну с капитаном и шестью матросами. Так что в этом случае нет ничего таинственного.