ПЛАВУЧИЕ ТЮРЬМЫ.

 

   Представьте себе плавучий салон ужасов, этакий музей мадам Тюссо посреди океана, и вы получите некоторое представление о кошмарном старом судне с восковыми фигурами, огибавшем мыс Доброй Надежды более шестидесяти лет назад. Это был парусник «Сэксесс», возможно, он был самым старым из плавающих судов, когда в 1895 году шел из Австралии в Лондон. «Сэксесс» был частым гостем в Столовой бухте в дни своей молодости. Он вернулся, подобно призраку, после многих годов ужасной службы в качестве плавучей тюрьмы, делавшей его историю такой необычной. Морские историки все еще спорят о возрасте «Сэксесса», хотя ни у кого нет сомнений, что его построили из тикового дерева в Моулмейне, в Бирме. Некоторые утверждают, что он был спущен на воду в 1798 году в Ост-Индии. Капитан Коуэйтс, авторитетный специалист по судам индийской постройки, был убежден, что «Сэксесс» спустили на воду в XVIII веке. Капитан 3-го ранга Д.-Э. Руперт-Джонс, несколько лет назад изучавший происхождение «Сэксесса» для английского исторического журнала «Ноутс энд куиэриз», также заявил, что это судно было построено в конце XVIII века и в 1802 году зафрахтовано британским правительством для перевозки заключенных в Австралию. Джозеф Гарви, мельбурнский бизнесмен, совладелец «Сэксесса», в конце прошлого века занялся изучением судовой рынды. Он смог разобрать только надпись: «Сэксесс», 1790».Фрэнк Боуен, крупный специалист по истории кораблей, придерживался мнения, что «Сэксесс» построили  в 1840 году. Он подтверждал, что тот использовался в качестве плавучей тюрьмы, но отрицал, что судно когда-либо перевозило заключенных. Лоуренс  Грин  считает, что конструкция и внешний вид «Сэксесса» подтверждают более раннюю дату. Он был таким массивным, его украшения так вычурны, что напоминали о днях процветания достопочтенной Компании. На фотографиях  «Сэксесс» выглядит скорее как не очень обтекаемое и пузатое грузовое судно, чем быстроходный клипер. Он имел 135 футов в длину и в ширину почти тридцать футов; его валовой регистровый тоннаж составлял около шестисот тонн. Носовой фигурой на нем была статуя прекрасной женщины. Прямоугольную корму украшали великолепные окна, а галереи на квартердеке — искусная резьба. На темно-голубом фоне выступали позолоченные завитки. По всему судну посетитель видел орнаментальные щиты и прекрасные бронзовые пушки.

   Внутри корпуса находились огромные брештуки, колоссальные бимсы, придававшие прочность и делавшие его практически несокрушимым. Его кормовой салон был роскошен и украшен восточными коврами, по которым ступали индийские принцессы и набобы, ходили торговцы шелком, слоновой костью и драгоценными камнями. Они обедали на паруснике, но, наверное, на «Сэксессе» трудно было удержать на столе серебряные тарелки и хрустальные бокалы. Когда волны били в его борт, он кренился так, что планширь уходил под воду, и без страховочных концов команда была бы смыта в море. Некоторые авторитеты утверждают, что в 1815 году «Сэксесс» сражался в Бенгальском заливе с французским приватиром, который оставил на его корпусе следы ядер, сохранившиеся там до последних дней парусника. Его первые рейсы погружены во тьму времен, но возможно, что он совершал торговые рейсы между Англией и Индией, Англией и Австралией и в середине прошлого века множество раз заходил в Кейптаун. Р.-А. Флетчер, автор книги «Во дни величественных судов», утверждает, что в 1849 году «Сэксесс» перевозил пассажиров и заключенных из Ботани-Бея на Тасманию. Различные писатели предполагали, что он также перевозил эмигрантов и заключенных из Англии в Австралию, но это сомнительно. «Сэксесс» не был одним из обычных тюремных транспортов, подобных «Леди Джулиане», «Чайльду Гарольду», которые постыдно вошли в историю в связи с бесчеловечным обращением с заключенными но время кошмарных рейсов. Однако «Сэксесс» создал собственную традицию жестокости и ужаса.

   В период австралийской золотой лихорадке, вспыхнувшей в середине прошлого века, «Сэксесс» стал плавучей тюрьмой. Вся команда ушла с него, оставив судно на якоре в гавани Гилонг. Среди толпы иммигрантов было много преступников. Пока удачливые старатели забрасывали актрис самородками и подковывали их лошадей золотом, бандиты грабили, убивали и убегали из хлипких прибрежных тюрем. Поэтому викторианское правительство закупило пять старых судов, включая «Сэксесс», переоборудовало их в плавучие тюрьмы и поставило на мертвый якорь недалеко от Уильямстауна. Плотники удалили с «Сэксесса» все роскошное убранство. На нижней палубе построили неосвещаемые клетушки, в которых люди теряли зрение от долгого содержания в темноте. (Каждый в этом склепе имел Библию, но там никогда не было ни единого проблеска света.) Оборудовали места для порки и страшные «треугольники», где людей секли сыромятными девяти-хвостыми «кошками»; канаты оплели латунной проволокой и поверху уснастили свинцовыми шипами. На корме соорудили «тигровое логово», клетку для двадцати самых безнадежных заключенных,— преисподнюю за железной решеткой. На носу разместили часовню, способную вместить около дюжины затворников-христиан. Надзиратели стоили по бокам с заряженными ружьями, пока священник вел службу из-за закрытой на засовы и зарешеченной двери.

    Некоторым из наиболее опасных австралийских преступников пришлось сидеть на «корабле с темными карцерными клетками», как они называли «Сэксесс». Их привозили на судно партиями, закованных и с кожаными масками на лицах. Каждого бросали в чан с соленой водой, и тюремщики скребли его щетками на длинных ручках. (Заключенные называли это «гробовой баней», потому что люди, брошенные в нее после порки, умирали.) Каждому выжигали на ладони клеймо в виде широкой стрелы. Кузнец заклепывал на каждой ноге цепь с прикрепленным к ней ядром весом семьдесят два фунта. Прочные палубы «Сэксесса» были в дырах и желобках от этого железа. Некоторые заключенные теряли надежду на освобождение и прыгали за борт к акулам, зажав в руках тяжелые ядра. Некоторые волочили свои цепи до могилы на берегу. Над плавучим адом с нока рея раскачивалось веревочное предостережение — петля палача. В течение пяти лет «Сэксесс» и его мрачные собратья стояли на якорях, но не переставали трудиться. Каторжными делами тогда управлял капитан Джон Прайс, сын корнуоллского баронета, в свое время бывший начальником известной тюрьмы на острове Норфолк,— суровый человек, который, казалось, ожесточил свое сердце против всех заключенных. Прайс взял за обычай ходить среди заключенных без оружия, полагаясь в случае нападения на свою необычайную физическую силу.

   В марте 1857 года Прайс посетил каменоломни, в которых работали многие заключенные с «Сэксесса». Тридцать из них напали на Прайса с кирками, и мучитель заключенных упал замертво. После этого происшествия пятнадцать узников приговорили к смертной казни и семерых повесили. Нет худа без добра. Убийство Прайса привлекло внимание к жестокости на плавучих тюрьмах, и одно за другим последовали разоблачения. Доктор Джон Синглтон, тюремный священник, дал ценные показания. Он заявил, что система наказаний возбуждает в заключенных смертельную ненависть к властям. Узники становятся больше похожими на диких зверей, чем на людей. Газеты осуждали Прайса, и в них говорилось, что он заслужил свою участь. Один корреспондент написал в «Мельбурн эйдж»: «Я видел темницы Спилберга и испытал в качестве посетителя ужасы континентальных тюрем. Я прошел по Мосту Вздохов и побывал в самых глубинах тюрьмы, где Совет десяти замуровывает свои жертвы навсегда. Но ни одна из этих тюрем не может сравниться по рафинированной жестокости и преумножению ужасов с плавучим адом «Виктории». Новые тюрьмы строились на берегу. Все плавучие темницы, за исключением «Сэксесса», пустили на слом. С 1860 по 1868 год «Сэксесс» использовался в качестве женской тюрьмы, потом служил исправительным заведением для мальчиков.  

   Позже правительство хранило на борту старого парусника порох и оружие. Затем его продали и он должен был пойти на слом, подобно другим таким же судам, но благодаря канцелярской ошибке остался на плаву. «Сэксесс» приобрел некий умный делец шоу-бизнеса, и в 1884 году началась его карьера судна-выставки. Почти ничего на «Сэксессе» не изменилось с тех пор, как он был переоборудован в тюрьму. На нем по-прежнему оставались темные клетки с цепями, не дававшими заключенному садиться, вставать на колени или ложиться. Предприниматель, купивший «Сэксесс», также нашел на нем приличный запас наручников, ржавых мушкетов со штыками, пистолетов, железных ошейников, ножных и ручных кандалов. В клетках, чтобы усилить впечатление, разместили восковые фигуры. Гарри Пауэр, бывший каторжник, проводил лекции и экскурсии. «Сэксесс» отбуксировали в Сидней, и тысячи людей платили по одному шиллингу, чтобы увидеть ужасы прошлого. Это было полезное напоминание о негуманном отношении человека к человеку, но большинство жителей Сиднея не желали видеть позорное прошлое, о котором им напоминали таким образом. Последовали протесты. Однажды ночью все восковые фигуры были изуродованы, гак что восстановить их не представлялось возможным. Два месяца спустя «Сэксесс» затопили, но злоумышленника так и не нашли. Шесть месяцев старый, крепкий тиковый «Сэксесс» пролежал на дне. Однако хозяева зрелища не смогли забыть о деньгах, которые текли в их сундуки, когда судно было выставлено для обозрения, и решили поднять его. Когда судно вытащили из воды, в его прочном тиковом корпусе обнаружили восемь просверленных отверстий. Дерево обросло ракушками и было покрыто водорослями. Австралийцы достаточно насмотрелись на этот музей. Владельцы решили, что «Сэксесс», невзирая на свой возраст, должен снова выйти в море и привлекать неискушенные толпы в портах Великобритании. Они заказали новый набор восковых фигур, более похожих на живых людей. «Сэксесс» заново оснастили такелажем. Снова последовал гневный протест, поскольку в этот период австралийцы стремились уничтожить все остатки старой тюремной системы. По указу правительства совершили публичное сожжение списков заключенных, но в качестве слишком яркого свидетельства ушедшей эпохи, о которой все желали забыть, продолжал существовать «Сэксесс». Были предприняты усилия, чтобы не дать ему выйти в море, и капитану не выдали разрешения на отплытие на том основании, что судно не пригодно для плавания. Вопреки всем запретам «Сэксесс» в начале 1895 года тайно покинул Порт-Джексон под командованием капитана У. Аллана, зашел в Аделаиду, где были подготовлены необходимые для плавания документы, а потом направился в Лондон — через Кейптаун и остров Святой Елены. Один шторм за другим испытывал мачты старого судна и его корпус во время долгого и тревожного перехода, но не было потеряно ни одного рея. Несмотря на преклонный возраст судна, не появилось даже течи. На нем все еще использовали старое рулевое устройство. Временами, когда большие волны били «Сэксесс» прямо в борт, штурвал круто поворачивался и рулевого жестоко швыряло на палубу. Говорили, что в свое время на «Сэксессе» таким образом погибло несколько матросов. Под основанием нактоуза кто-то из прежних плотников вставил кусок дерева в форме гроба — в память о злополучных матросах.

   Вот описание этого достопамятного рейса. «Как он переваливался! — писал один из пассажиров.— При сильном ветре с кормы он медленно кренился, почти до планшира. Побыв в этом опасном положении, когда гребни волн перекатывались по палубе, он величественно выправлялся. Затем, медленно наклоняясь, он погружал противоположные концы реев в пену разъяренного моря». Неподалеку от Мадагаскара разразилась гроза с такими яркими молниями, что ослепило юнгу по имени Скобл, правда, несколько дней спустя его зрение восстановилось. Тот же пассажир записал: «Из черноты ночи прерывистые вспышки электричества выхватывали рангоут и такелаж и делали «Сэксесс» похожим на корабль-призрак с пылающими снастями». Этот шторм еще раз доказал мореходные достоинства «Сэксесса». Он больше сорока лет не ходил под парусами, но был еще очень крепок. Вышеупомянутый пассажир отмечал, что в тихую погоду «Сэксесс» не рассекал воду, как другие суда. «Перед его округлым, плохо обтекаемым носом катился вал воды, простиравшийся по обе стороны и разбивавшийся в бурлящей пене о корпус»,— писал он. Капитан Аллан сообщил, что один явно суеверный шкипер, чье судно встретилось с «Сэксессом» у мыса Доброй Надежды, подумал, что видит «Летучего голландца», и изменил курс, чтобы разминуться с призрачным судном! После ухода из Аделаиды прошло сто десять дней, когда показался остров Святой Елены, и «Сэксесс» бросил якорь в окрестностях Джеймстауна, чтобы запастись водой. Капитан Аллан устроил губернатору острова экскурсию по судну. В бывшем «логове тигра» была воспроизведена картина, изображающая убийство капитана Прайса. Одна из «черных дыр» на нижней палубе была открыта, и губернатор увидел крошечную, почти лишенную воздуха клетку, где узники проводили сто дней в одиночном заключении.

  Среди восковых фигур находились изображения разбойника капитана Старлайта, Джеймса и Джорджа Лавлиссов из Дорсета, лидеров профсоюза, высланных  за «заговор», членов банды Келли, включая саму красавицу Кэйт Келли, и многих известных преступников, которые, вероятно, никогда и в глаза не видели «Сэксесс». Но реалистичная череда ужасов показалась чрезмерной простым жителям острова Святой Елены, и они и панике рассыпались по своим лодкам, сочтя, что на судне обитают злые духи. «Сэксесс» вошел в Темзу через сто шестьдесят шесть дней после выхода из Австралии. (Сравните этот срок с показателями клипера «Фермопилы», который прошел от Лондона до Мельбурна за шестьдесят дней.) Сначала его поставили в Ист-Индских доках в Блэкуолле, где в те дни грузились лайнеры. Репортеры стекались на борт судна, и один из них описал его как «самое достопримечательное из судов, посещавших Лондон со времен работорговли». Короли Эдуард VII и Георг V были среди миллионов людей, посетивших «Сэксесс» во время его пребывания в английских водах. Он дважды обогнул Великобританию и Ирландию, заходя во многие порты. Затем, в 1912 году, его приобрел некий американский делец от шоу-бизнеса. Оснащенный как баркентина, под командованием Д,-Г. Смита «Сэксесс» отправился из Ливерпуля в Бостон в тот самый день, когда злополучный «Титаник» ушел из Саутгемптона в первый и последний рейс. Гибель «Титаника» затмила благополучный, но крайне долгий рейс через Атлантику, совершенный «Сэксессом». На нем установили радиостанцию, но других усовершенствований не произвели. Однажды с него передали на лайнер «Франкония» мнение команды, что на судне обитают привидения, вредящие людям. Вероятно, это произошло потому, что команда парусника вымоталась и была полуголодной. Однако «Сэксесс» пришел в Бостон под своими парусами за девяносто шесть дней. Газета «Нью-Йорк геральд» заявила, что Америка захватила одно из самых исторических английских судов. В то же время «Бостон глоб» утверждала, что ни одно другое судно, достигшее возраста «Сэксесса», не могло предпринять попытку пересечь океан. «Это самое замечательное путешествие со времен Колумба»,— резюмировала «Глоб».

   Капитан Смит приобрел старый «Сэксесс», когда тот совершал длительные и доходные круизы между портами Америки и Канады. Когда он в 1914 году провел судно через Панамский канал, направляясь в Сан-Франциско, оно было вторым парусником, прошедшим этим новым водным путем. Война прервала карьеру «Сэксесса» в качестве судна-музея. В 1917 году его оборудовали двигателем, чтобы воспользоваться преимуществом высоких грузовых тарифов. Вскоре старое, прочное судно потерпело первую серьезную аварию и затонуло после столкновения с льдиной в месте слияния рек Огайо и Кентукки. Через некоторое время его подняли и снова оборудовали как судно-музей с восковыми фигурами. В этой привычной роли он вызвал большой интерес на чикагской Всемирной ярмарке 1933 года. К этому времени было установлено, что его посетил 21 миллион человек.

   Скорее всего  это судно-долгожитель все еще оставалось работоспособным к 1946 году, когда его ради тикового корпуса пустили на слом в одной из бухточек озера Эри, у города Кливленда в штате Огайо. Когда работа была в полном разгаре, вспыхнул пожар, и в дыму наконец-то утонуло все, что напоминало о несчастном прошлом. Если парусник был таким старым, как утверждают некоторые авторитеты, тогда «Сэксесс» пережил эпоху от наполеоновских войн до Гитлера. Карьера судна не была увенчана славой, но приключения следовали одно за другим, пока пламя не покончило с ним.

 

    На память приходит еще одна плавучая тюрьма, менее зловещая, чем «Сэксесс», но с более несчастливой  судьбой. В нее переоборудовали корабль английского королевского флота «Пенелопа», нелепый старый броненосец, так плохо сконструированный, что матросы опасались выходить на нем в море.  Она, что называется, «черпала воду даже на мелком месте». Саймон-Бей должна была выглядеть опустевшей после ухода корабля, поскольку он стал  неотъемлемой частью пейзажа за те десятилетия, что простоял в бухте. Название «Пенелопа» числилось в списках королевского военно-морского флота на протяжении четырех веков, переходя от одного корабля к другому. Тот, о котором идет рассказ, был первым из английских двух-винтовых броненосцев. Построенный около девяноста лет назад, он обошелся в 400 тысяч фунтов. Его длина составляла 265 футов при ширине 50 футов, но он имел  очень маленькую осадку, поскольку предполагалось использовать его против России на Балтике или на всякий  случай держать на Канадских озерах. Хотя на «Пенелопе» установили машины мощностью почти пять тысяч лошадиных сил, однако не пренебрегли и полным парусным вооружением, на которое пошло восемнадцать тысяч  квадратных футов парусины. Экипаж состоял из трехсот ненавидевших свой корабль моряков.

   Итак, вот вам «Пенелопа» — плавучее стальное чудище с плоским дном, со скошенным носом и тараном, « богато украшенными кормовыми балконами. Когда  корабль шел под парусами, его винты можно было убрать внутрь. Эта конструктивная особенность доставила проектировщикам головную боль, поскольку они изобрели двойную корму такой несообразной формы, что на практике она становилась тормозом. Конструкторы намеревались соорудить плавучую орудийную батарею, с которой восьмидюймовые орудия  могли стрелять с большой точностью. Но им это не  удалось. Корабль тяжело переваливался на ходу, и его  офицеры заявили, что «он дрейфует как чайный поднос».  Тем не менее «Пенелопа» участвовала в бомбардировке Александрии. Благодаря своей малой осадке она могла действовать близко от берега и, поскольку погода была хорошая, отличилась при атаке на западные форты. Она получила несколько пробоин, лишилась грот-рея, и на решетку машинного отделения упал снаряд, который, однако, не разорвался. В этом бою ее тяжелые орудия выстрелили больше двухсот раз. После бомбардировки «Пенелопа» стала флагманским кораблем в зоне Суэцкого канала, но больше в боевых действиях не участвовала. В 1888 году «Пенелопа» перекочевала в Саймонс-Бей для службы в гавани. Вся команда надеялась, что ей больше никогда не доведется понюхать открытого моря, и прошло много времени, прежде чем такое все же случилось. Киплинг, увидевший этот корабль у пирса Таун (где несколько лет спустя стояло учебное судно «Генерал Бота»), написал: «Старая «Пенелопа», которая в течение десяти лет была клубом холостяков, музеем естественной истории, детским садом и тюрьмой, вросла корнями и зарылась в дно на своей якорной стоянке». Непонятно, что Киплинг имел в виду под этим перечислением, за исключением упоминания о тюрьме. Морские регистры свидетельствуют, что «Пенелопа» служила кораблем охранения и блокшивом, а во время войны в Южной Африке на ней жили сотни пленных буров.

   За годы, проведенные в гавани, на ней возвели новые многочисленные надстройки, а мачты спилили. Это не улучшило ее внешнего вида, но она давным-давно не использовалась в качестве боевого корабля и никто против этого не возражал. Среди многих функций, которые выполняла «Пенелопа», одна была такой же, как у «Сэксесса». В конце прошлого века старый блокшив превратили в арестантский барак, «карательный бриг», где провинившимся матросам давали все возможности исправиться. Порка в этот период вышла из употребления, но осталась «муштра с ядром». Подвергавшиеся наказанию стояли кругом. Каждый заключенный должен был подобрать тридцатидвухфунтовое ядро, нести его на уровне пояса пятнадцать ярдов и затем опустить на палубу. Но измученным людям эта остановка не предвещала отдыха. Они сразу же поднимали другое ядро и повторяли жестокую, бессмысленную процедуру до тех пор, пока совершенно не выбивались из сил.

Морская дисциплина в те дни была даже более суровой, чем сейчас, и штрафники повиновались приказам, даже когда их спины, казалось, готовы были переломиться. Известно, что один матрос отказался подчиниться «муштре с ядром». Он предстал перед Следственной комиссией, председателем которой был известный забияка капитан Р.-К. Протеро. (Тот самый Протеро, который командовал морской бригадой во время войны в Южной Африке,— человек огромного роста, с черной бородой и лицом мореплавателя Шейлока.) Протеро, к неудовольствию морского командования, приказал выпороть мятежного матроса. Материалы Следственной комиссии всегда являлись секретными. Однако в тот период кое-какие факты все же просочились, и грозный издатель Лабушер в лондонском еженедельнике «Труф» обрушился с обвинениями на Протеро. В общем, «Пенелопа» приобрела очень дурную славу. Предположительно, что человек, которого высекли на этом корабле, был последним матросом, подвергшимся  такому наказанию. Однако Протеро, должно быть, избежал официального обвинения, поскольку в 1904 году вышел в отставку как «контр-адмирал Протеро, кавалер ордена Бани III степени, кавалер ордена Королевы Виктории V степени. «Пенелопа» закончила свою морскую карьеру в 1912 году, когда Адмиралтейство продало ее мистеру Исааку Окбергу из Кейптауна за 1650 футов. Мистер Окберг не имел намерения становиться владельцем боевого корабля. Он собирался отбуксировать его в Германию и продать на металлолом. Несмотря на свой опыт в других видах бизнеса, мистер Окберг впоследствии пожалел об этой авантюре. Сначала старый корабль должен был зайти в Саймонстаунский сухой док для очистки, поскольку много лет простоял на якоре. Подполковник Г.-Л. Джонс, присутствовавший при приходе «Пенелопы», сказал, что ее плоское дно представляло поразительное зрелище, настолько оно обросло ракушками. Когда этот «панцирь» высох и загнил, запах потряс даже самых старых рабочих дока.

   Были предприняты шаги для покупки корпуса «Пенелопы», который морское командование хотело поставить на якорь в Дурбане и оборудовать в качестве учебного судна для подготовки моряков торгового флота. Этот план провалился. Из Англии пришел буксир «Оушеана» и отбуксировал «Пенелопу» вокруг мыса Доброй Надежды в доки Столовой бухты. Во время этого короткого рейса капитан буксира понял, что долгая буксировка в Европу будет совсем не простой. Корабль уже дал сильную течь. Тем не менее воду из «Пенелопы» откачали, залатали корпус и загрузили металлоломом в надежде придать большую остойчивость. Саймонс-Бей распрощалась с блокшивом, простоявшим в ней почти четверть века, и теперь, после нескольких месяцев задержки, все находившиеся в доках Столовой бухты обернулись, чтобы посмотреть на бедолагу ветерана, выходящего в море в кильватере буксира «Оушеана». На следующий день «Оушеана» и «Пенелопа» вернулись в доки Столовой бухты. Капитан буксира доложил, что «Пенелопа» по-прежнему не мореходна, но скоро стало ясно, что он просто не желал буксировать старый корабль в Европу. Он пошел дальше и получил от нескольких моряков письменные заявления, что «Пенелопа» не пригодна к морскому плаванию. Расходы дока росли как и судебные издержки. И нет сомнений, что мистер Исаак Окберг проклял тот день, когда стал владельцем корабля.

   В этой критической ситуации некоторые мудрые старые мореходы посоветовали мистеру Окбергу нанять голландский буксир. Голландские буксиры в 1914 году славились почти так же, как и сейчас. Даже в то время большинство из тех, кому был нужен плавучий док для буксировки через весь мир, плавучий подъемный кран, драга или баржа, отправлялись к мистеру Смиту из Роттердама. Мистер Окберг тоже пошел по их стопам, и вскоре мощный буксир «Роде Зее» пришел в Столовую бухту. Он прибыл из Буэнос-Айреса, куда доставил плавучий док. На «Роде Зее» были две высокие дымовые трубы, и между ними находилась радиорубка — в те времена это было новинкой. Капитан «Роде Зее» Рис взглянул на «Пенелопу» и решил, что есть возможность благополучно отбуксировать ее к месту назначения. К этому времени сделка с немецкой фирмой, занимавшейся торговлей металлоломом, провалилась, но одна итальянская фирма в Генуе согласилась купить «Пенелопу» по ее прибытии. И корабль в последний раз покинул Столовую бухту. Однажды посреди Южной Атлантики он оторвался от «Роде Зее», но капитан Рис знал, как действовать в такой чрезвычайной ситуации. Он позволил «Пенелопе» дрейфовать восемнадцать часов, пока дул штормовой ветер, потом подобрал ее и доставил в Геную за замечательное для такой работы время — тридцать четыре дня, считая от выхода из Столовой бухты. «Пенелопа» приобрела репутацию приносящей несчастье. Даже после того, как ее прибуксировали к месту демонтажа, произошло несколько несчастных случаев, заставивших моряков покачать головами. Вскоре после прибытия в ее кают-компании устроили вечеринку. Голландский консул почти дошел до сходен, когда упал и сломал обе ноги. Несколько человек погибли во время демонтажа. Мистер Окберг избежал физических травм, но потерял на этой сделке деньги. Если бы «Пенелопу» доставили в Германию, ее прекрасный металл, конечно же, использовали бы против Англии в первой мировой войне. А в данном случае итальянцы сняли большую часть броневых плит и целиком установили их на новом итальянском корабле, который сражался с врагом в Адриатическом море.

   Таким был конец тюремного блокшива, который некогда казался такой же неотъемлемой частью Саймонс-Бей, как и док.