СПАСЛИСЬ ЛИШЬ ТРОЕ...

 

  Возможно, в Южной Африке еще живы люди, потерявшие друзей или родных при крушении «Драммонд Касл». Это самая ужасная катастрофа из всех, какие происходили с южноафриканскими лайнерами в мирное время, и даже в списках военных потерь вы редко найдете такое количество погибших за один раз. Спастись удалось всего троим.

  Капитан У.-У. Пирс, командовавший «Драммонд Каслом», жил в эпоху, когда имена капитанов судов печатались почти в каждом объявлении судоходных компаний. Им платили немного, но они были более значительными фигурами, чем капитаны нынешнего времени. В конце благополучного рейса пассажиры часто преподносили капитану роскошный адрес. Иногда кто-то выбирал для путешествия определенное судно, потому что им командовал его любимый капитан. И, конечно же, капитан, завоевавший хорошую репутацию, мог получить лучшее и самое большое судно. Конечно не совсем верно то, что капитанов изображают светскими львами. Им приходилось единолично решать на мостике массу проблем, не собирая изысканное общество за «капитанским столом» или где-то еще. Однако теперь подобного рода вопросов осталось не так уж много. В настоящее время с большей частью работы прекрасно справляется помощник капитана.

  После тщательного изучения документов можно  подумать, что «Драммонд Касл» погиб потому, что капитан Пирс попытался сделать два дела одновременно. Ни одному из капитанов современных лайнеров и не снилось делать то, что делал он в ночь гибели своего парохода. Долгие годы после этого крушения, когда бы ни упоминался «Драммонд Касл», многие в Южной Африке повторяли одну ложную версию. «Конечно, ведь все офицеры танцевали!» — заявляли они. Это очевидная неправда, хотя танцы в ту последнюю ночь действительно были, как и концерт, на котором присутствовал капитан Пирс. Капитан Пирс всю свою морскую жизнь ходил на судах известной компании «Касл». Сначала юнгой на ее парусниках, потом капитаном на паруснике «Пемброк Касл», затем офицером на пароходах этой компании и капитаном каботажного парохода «Курланд», капитаном пассажирского лайнера «Данбэр Касл» (построенного в 1883 году) и, наконец, командовал бывшим почтовым пароходом «Драммонд Касл», переведенным двумя годами ранее на вспомогательную службу.

  Пассажиры называли «Драммонд Кася» «дорогим, нерасторопным «Драммондом», поскольку он не отличался скоростью. Однако им нравились его роскошные каюты и они знали, что лайнер выдержит сильный шторм. Водоизмещение судна составляло почти четыре тысячи тонн, он находился на плаву пятнадцать лет и перевозил пассажиров первого, второго и третьего классов. В первом классе стояли мраморные ванны, а в салоне имелся рояль. Судно незадолго до последнего рейса модернизировали, и одним из новшеств стало электрическое освещение.

  28 мая 1896 года весело махавшая руками толпа проводила «Драммонд Касл» с пристани в Столовой бухте и разъехалась по домам в кэбах и конках. Лайнер вышел в рейс в хорошую погоду, пассажиры предвкушали наслаждение английским летом в конце трехнедельного путешествия. На маршруте намечался заход только в один порт — Лас-Пальмас. Там на судно сели еще семь пассажиров, и общее количество душ на борту достигло 245-ти: 141 пассажир и 104 офицера и матроса. Двенадцатого июня пароход ушел из Лас-Пальмаса в Лондон.

  Во вторник 16 июня «Драммонд Касл» пересек Бискайский залив и приближался к побережью Франции в районе ужасного мыса Юшан, известного кладбища судов. Юшан, собственно говоря, представляет собой остров, и между ним и материком есть узкий пролив, используемый каботажными судами. Между Юшаном и небольшим островом к югу тянется банка Фронвер, а у подходов к банке находится риф под названием Пьер-Верт. Юшан известен жителям Бретани как «остров ужаса».

  В ту ночь моросил дождь и стоял густой туман, но пассажиры вряд ли обращали внимание на погоду. За танцами в главном салоне последовал прощальный концерт. Представляли «живые картины», которые так нравились викторианской публике. Одной из них была сценка «Дети в лесу».

Среди пассажиров первого класса находился Чарльз Маркуардт, тридцатипятилетний англичанин с прекрасными физическими данными. Поскольку он оказался единственным уцелевшим пассажиром, сообщенные им сведения очень важны. Маркуардт записал, что капитан появился незадолго до окончания концерта, пробыл пять минут и произнес небольшую приятную речь в ответ на слова благодарности. После крушения спаслись два матроса. Один, по имени Годболд, вспоминал, что услышал на концерте последние песни и смех и увидел, как капитан Пирс возвращается на мостик. Третьим уцелевшим оказался рулевой Вуд. Все трое спасшихся единогласно утверждают, что концерт закончился около десяти тридцати. Некоторые пассажиры направились на верхнюю палубу, но там было так сыро, что они разошлись по каютам. Маяк Юшан, свет которого уже должен был показаться, скрывала пелена тумана. В одиннадцать часов Маркуардт находился в курительной комнате, беседуя с мичманом военно-морского флота Мотье, одним из десяти моряков, путешествовавших в качестве пассажиров. Маркуардт спросил Мотье, не подумывает ли тот пойти спать. «Нет. Я никогца не ложусь спать, если на море туман,— ответил Мотье.— Я всю ночь провожу на палубе».

  Вдруг раздался скрежещущий звук и палуба накренилась. «Это столкновение!» — догадался Мотье. Оба выскочили наверх. Было очень темно. Телеграф на мостике громко звякнул, и машины застопорились. Маркуардт заметил, что нос лайнера погрузился в воду, увидел, как матросы срывают с шлюпок парусиновые чехлы, и поспешил в свою каюту за спасательным жилетом. Он также прихватил пальто, предполагая провести холодную ночь в шлюпке. Однако ни одна из шлюпок не покинула обреченный «Драммонд Касл». На это не осталось времени. Едва Маркуардт снова выбрался на палубу, как судно дало дифферент на нос под таким углом, что устоять было невозможно.

  «Единственным человеком, которого я заметил на палубе, был пассажир по имени Хайндс,— вспоминал Маркуардт.— Он попросил у меня спасательный пояс, и я сказал, что он найдет запасной у меня в каюте. Я направился к стойке тента и подтянулся к лееру. Страшный рев наполнил воздух, когда в машинном отделении открыли клапаны котлов, чтобы выпустить пар. Освещение погасло. Спустя мгновение я оказался в море». 

  Маркуардт услышал крик, но большинство людей оказались запертыми внизу и свист выходящего пара заглушал крики тонувших. Вырывающийся из иллюминаторов тонущего судна воздух также создавал оглушительный шум. «Драммонд Касл» оставался на поверхности не более четырех минут после столкновения с рифом. (Это был упомянутый мной риф Пьер Верт.) «Титаник» дал людям почти три часа, чтобы они успели сесть в несколько оставшихся у них шлюпок. Но шесть шлюпок на борту «Драммонд Касл» так и не были сняты с шлюпбалок. Судно погружалось. Маркуардт слышал, как люди в ужасе кричали. Рядом проплывал деревянный брус и, ухватившись за него, Чарлз обнаружил, что на нем ищут спасения еще восемь или девять человек. Но у них не было самообладания и сил Маркуардта. Все, за исключением Маркуардта и четвертого помощника капитана П.-С. Эллиса, утонули.

Эллис и Маркуардт соорудили из плававших вокруг обломков дерева треугольный плот. Он получился таким хлипким, что даже не поднимал людей над поверхностью воды; однако это сооружение держалось на плаву, и два человека долго цеплялись за него. Эллис, потеряв силы, соскользнул. Маркуардт остался один, а вокруг плавали тела погибших. В конце концов плот рассыпался, но в распоряжении Чарлза остался большой брус. Как-то ему удалось поймать дрейфовавший мимо овощной ящик и поесть помидоров и апельсинов. Маркуардт провел в воде двенадцать часов и был почти без сознания, когда рыбак с Юшана, по имени Бертле, подобрал его. 

  Моряк Годболд в момент столкновения осматривал тенты. «Спустить шлюпки!» — закричал кто-то с мостика. Появились второй помощник капитана и плотник и доложили: «Судно быстро набирает воду». Годболд направился к шлюпке, находившейся в его ведении. Около нее не было паники, но четверо пассажиров пытались забраться в шлюпку, хотя она еще не была готова. «Сначала надо вывалить ее,— сказал им Годболд.— Тоща мы сможем спасти вас». Но едва он произнес это, как все было сметено. Судно соскользнуло с рифа в глубину. «Поднялся такой крик, какой, надеюсь, я никогда больше не услышу,— сказал позже Годболд.— Это были слившиеся воедино голоса обреченных. Те, кого не затянул водоворот, сражались за жизнь. Из волн рвались тщетные призывы». Годболда смыло водой с шлюпочной палубы. Он находился неподалеку от мостика и впоследствии вспоминал, что видел у штурвала Милна, старшину-рулевого, чье лицо освещал керосиновый фонарь. Все электрическое освещение отключилось. Мили оставался на своем посту, словно окаменев, вцепившись в штурвал и вперившись в компас.

  «Я спускался ниже и ниже,— рассказывал Годболд.— Я находился между мостиком и трубой и опасался, что меня затянет в трубу. Это был самый кошмарный момент в моей жизни. Однако каким-то чудом я выбрался на поверхность, когда уже не мог сдерживать дыхание».

  К счастью, море было спокойным. Годболд увидел, что оно покрыто всевозможными предметами с палубы, среди которых плавала крышка люка. Примерно полчаса крики о помощи звучали над темным морем. Затем наступила зловещая тишина. Рядом кто-то застонал, и Годболд узнал одного из кочегаров. «Как холодно...» — сказал тот, выпустил из рук деревяшку, за которую цеплялся, и пошел ко дну. В ту ночь многих погубила именно холодная вода. На поверхности было достаточно дерева, чтобы поддержать потерпевших, но несчастные не выдержали холода. Годболд услышал еще один стон. На сей раз он принадлежал рулевому Буду. «Найдется местечко для двоих?» — поинтересовался Вуд. Годболд помог ему. На рассвете прилив вынес их к берегу, но течение снова потащило в море. Они пережили девять мучительных часов, прежде чем бретонские рыбаки подобрали их в лодку. Потерпевших крушение, полумертвых от холода, растерли и одели в теплые вещи, которые сняли с себя рыбаки. В одиннадцать часов утра Годболда и Вуда доставили на берег и уложили в постель, но уснуть они не могли. Вскоре моряки заковыляли на берег, чтобы посмотреть, не спасся ли еще кто-нибудь. Маркуардт первым отправил в Лондон сообщение о катастрофе. Попав на берег, он выпил горячего чаю с бренди и проспал два часа. Проснувшись и узнав о масштабах трагедии, отправил телеграмму. «Драммонд Касл» погиб у Юшана,— сообщал Маркуардт компании «Касл».— Вероятно, спасся я один». Двоих моряков высадили где-то в другом месте, и он еще не слышал об их спасении. Помимо боли, причиненной бедствием, на долгие годы в людской памяти осталась доброта и человечность рыбаков Бретани, позаботившихся о троих спасшихся и похоронивших мертвых. Мужчины находились в море, когда к берегу прибило первые тела, поэтому печальная работа по переносу покойников на спасательную станцию (которая была превращена во временный морг) выпала на долю женщин. Французский буксир «Ла Лаборье» присоединился к рыбакам для поисков уцелевших во время крушения. Однако их не было. Две тысячи человек, все мужчины, женщины и дети Юшана, в субботу 20 июня 1896 года приняли участие в похоронной процессии. Они были бедны, как могут быть бедны только члены рыбацких семей, но из уважения к погибшим надели бретонские костюмы и засыпали могилы огромным количеством цветов. Сделать гробы для всех они не смогли, и большая часть из семидесяти трех выброшенных на берег покойников была похоронена в общей могиле. Маркуардт, Годболд и Вуд навсегда запомнили долгий гул колоколов, раздавшийся после того, как длинная процессия подошла к кладбищу. Два дня спустя Маркуардт приехал в Лондон, где ему пришлось пережить еще одно тяжелое испытание. Он увидел, что конторы «Касл Лайн» забиты обезумевшими матерями и женами. Пораженные горем, они держали фотографии своих близких и умоляли сообщить последние новости. Некоторые волновались, не имея на то основания. «Многие молодые англичане затерялись в Южной Африке, и их родственники дома испугались, что именно они, окоченевшие, лежат у Юшана,— писал Маркуардт.— Малейшее сходство имен вселяло в сердца беспокойство». Но для многих новости были, как и ожидалось, очень плохими. День за днем Маркуардт сидел в судоходной конторе на Фенчерч-стрит и отвечал на вопросы безутешных толп плакальщиц.

  В Кейптауне узнали о катастрофе утром 18 июня, и «Кейп аргус» вышла специальным выпуском, с полным списком пассажиров «Драммонд Касл». Миссис Барнетт из Йоханнесбурга и ее дочь незадолго до этого уцелели в ужасной железнодорожной катастрофе у Гленкоу и вот, теперь погибли на «Драммонд Касле». Все жители южноафриканских городов надели траур. В то время белое население Южной Африки было настолько малочисленным, что почти у каждого на лайнере оказался кто-нибудь из знакомых. Все флаги в стране приспустили, театры и концертные залы закрыли. В тот день сэр Гордон Спригг, премьер-министр Капской колонии, выступил перед парламентом и в знак солидарности со скорбящими предложил перенести заседание.

Для сэра Дональда Кэрри происшествие было жестоким ударом, поскольку его компания «Касл Лайн» за четверть века своего существования не потеряла ни одного пассажира. Следственная комиссия сняла с компании все обвинения, так как судно было хорошо оборудовано и содержалось в надлежащем состоянии. Капитана Пирса сочли полностью ответственным за гибель лайнера. Комиссия заявила, что он вел судно слишком быстро в густом тумане и что ему следовало производить промеры глубин для контроля за курсом. Это позволило бы узнать о том, что пароход прижимает к берегу сильным течением.

  После катастрофы Годболд нанялся на английский плавучий маяк и второй раз едва спасся, когда в него врезался пароход. Ему снова пришлось барахтаться в воде, но на этот раз спасение пришло намного быстрее. Нервы Годболда были расшатаны происшествием с «Драммонд Касл». Многие годы спустя он сказал, что эта трагедия останется в его памяти до конца жизни. На борту «Драммонд Касл», легшего на дно на глубине тридцать саженей, было золото, и в 1929 году итальянский водолаз Франчески со спасательного судна «Артильо» добрался до лайнера. Он сообщил о тридцатифутовой пробоине в корпусе в районе носа и поднял на поверхность куски стальной обшивки. (Сейчас они находятся в морском музее Ллойда в Лондоне.) Но золото по-прежнему лежит вместе с утонувшими людьми неподалеку от скалистого островка Юшан. Уцелел бы «Драммонд Касл», если бы капитан Пирс не покинул мостик в ту туманную ночь, чтобы произнести небольшую прощальную речь? Возможно, лайнер постигла бы та же самая судьба. Рейс близился к концу, и капитан спешил. Сегодня это не так опасно — при наличии эхолотов, радиопеленгаторов и радаров. Однако лайнеры и сейчас попадают в туман, что чревато столкновением со «слепыми» судами, не оборудованными современными приборами. На суше, на море и в воздухе именно человеческий фактор становится причиной величайших катастроф. Капитан Пирс утопил «Драммонд Касл», и тот быстро пошел на дно.