Найдены покинутыми.

 

   С гибелью брига «Консерватив» связана тайна, из-за которой историю эту больше столетия продолжают рассказывать некоторые рыбаки из бухты Салданья. Нет сомнения, что увековечить имя этого покинутого судна помогло также мародерство. Однажды после шторма на Фотин-Майл-Бич выбросило обломок шпангоута с нагелями, имевшими грибо-образную шляпку. Такими нагелями скреплялись части кораблей Нельсона. И люди из деревень, расположенных на берегу бухты, бродившие в поисках выброшенных морем кусков дерева, подобрали его, заметив: «Вот еще один обломок брига».

Фотин-Майл-Бич начинается у Изерфонтейна, курорта, который отделяет от Кейптауна всего сорок миль пути по прямому песчаному побережью, усеянному высокими дюнами. Если пойти на север от Изерфонтейна, то наверняка не встретишь никого, пока не доберешься до скал напротив острова Вонделинг. Именно на этот пустынный берег в марте 1843 года выбросило «Консерватив». Бриг «Консерватив», следовавший из Ливерпуля в Столовую бухту, был прекрасным кораблем водоизмещением 250 тонн. Его вел капитан Уильям Линд с командой из девяти человек. Помимо груза тканей, мыла и столовой посуды бриг вез два ящика правительственной почты.

Очевидно, «Консерватив» налетел на берег ночью 14 марта, в густом тумане. На следующий вечер человек по прозвищу Февраль пас со своим сыном скот и увидел на берегу бриг под всеми парусами. Послали сообщение резиденту мистеру Г. Маршу, многие годы управлявшему окрестностями Салданьи из прелестной усадьбы около источника Остерваль.

   Марш всегда держал наготове шлюпку с командой, чтобы иметь возможность попасть в бухту. Резидент и матросы пересекли лагуну, с трудом протащились через песчаный перешеек, идущий от Стофсбергфонтейна, и прибыли на Фотин-Майл-Бич днем 16 марта. Там они обнаружили скопление фургонов и людей, какого на уединенном пляже еще никогда не видели. Некоторые мародеры взламывали ящики и растаскивали мыло, башмаки и чулки. Другие рисковали жизнью в прибое, чтобы добыть груз на борту корабля. Марш послал фельдкорнета Выбранда Туйнсма на бриг, чтобы прекратить грабеж. Один высокий парень сказал, что пусть он будет проклят, если уйдет, и Туйнсма вышвырнул его за борт. Джон Армстронг, старший лодочник Резиденции, был послан Маршем на помощь фельдкорнету. Армстронг нашел корабельные документы, грузовой манифест и два ящика с почтой, а также отобрал у кого-то из мародеров секстант. Остальным людям Марша удалось спасти ружье и пистолеты капитана и два квадранта. Возникло подозрение, что грабители уже успели обнаружить корабельную кассу, так как поговаривали о золотых кольцах, которые кто-то украл. Все находившиеся на борту распивали бутылки с вишневым ликером, найденные в каюте на корме. Марш был озабочен не только защитой груза. Он не мог отыскать следов команды и вскоре понял, что существует тайна, которую надо раскрыть. Во всех направлениях отправились поисковые группы, но команды корабля и след простыл. Это происшествие могли бы назвать тайной «Марии Целесты», но та была найдена в море без команды много лет спустя.

    Первое сообщение о крушении поместили 22 марта в «Саут африкен коммершел эдветайзер». К этому времени у побережья к северу обнаружили корабельные шлюпки. Газета добавляла: «Но не было найдено ничего указывающего на судьбу капитана и команды. Мы надеемся, что сможем представить читателям отчет по этому делу, которое в настоящее время погружено в полный мрак». В одном из следующих номеров газета опубликовала письмо резидента в Салданье к его другу из Кейптауна: «У нас есть мнение, что люди на борту были захвачены врасплох кораблекрушением и сели в шлюпки, которые, должно быть, перевернулись в волнах прибоя, и что тела унесло в море сильным течением, идущим на север. К югу от места кораблекрушения на берег не вышвырнуло ничего. Шлюпки выбросило на расстоянии восьмисот ярдов. Они были целы, и ими явно воспользовались, поскольку уключины оказались на местах и весла вынесло на берег совсем рядом». Отчеты, найденные мной в архивах, только углубили тайну. Например, мистер Джон Синклер, посланный на потерпевшее судно, чтобы заняться спасением груза, в письме к своему брату вставил фразу, привлекшую мое внимание: «В этом кораблекрушении есть что-то очень странное. В баркасе и тендере, выброшенных на берег, не оказалось ни капли воды. На баркасе не было носового фалиня. На носу тендера болтался кусок совершенно нового фалиня, который был обрезан до того, как попал на берег. Человек, первым поднявшийся на борт, сказал, что в каюте он нашел только кусок холодного мяса в буфете и несколько подвесных коек впереди. А также женскую юбку». Фалинь — это трос, прикрепленный к носу шлюпки, чтобы ее можно было вести на буксире. Не думаю, чтобы перерезанный фалинь имел какое-нибудь значение; но, вероятно, обнаружение двух шлюпок, перевернутых набок, без воды внутри, показалось очень загадочным. Шлюпки, опрокидывающиеся в прибое и вываливающие свою команду, должны зачерпнуть воду. И факт, что весла находились неподалеку, свидетельствует, что команда благополучно достигла берега и выбросила весла на песок. Если шлюпка переворачивается, легкие весла обычно уносит и их можно найти очень далеко. В конце марта некий мистер ван Бреда с фермы Геельбек сообщил, что на берег бухты Креефте Баан, неподалеку от острова Вонделинг и в нескольких милях к северу от места крушения, выбросило четыре трупа. Мистер Пилланс, агент, занимавшийся делом «Консерватива», сразу отправился на это место с таможенными чиновниками и другими официальными лицами, чтобы произвести расследование. На трупах была одежда, какую обычно носили моряки,— полотняные брюки и так далее, но личности установить не удалось. Доктор Дейли из Малмсбери осмотрел тела. Выше линии прилива вырыли могилы, и мистер Пилланс прочел погребальную молитву. В середине апреля к берегу прибило еще два тела. Одно — полного пожилого человека с черным шелковым платком на шее и часами в кармане, вероятно капитана. В Кейптауне долго говорили о гибели «Консерватива». Первые новости принес хозяин маленького шлюпа, перевозившего зерно, который видел бриг у берега. Затем «Кейп оф Гуд Хоуп гавернмент газетт» объявила, что корабль и груз будут проданы на месте. Груз описывали как «богатый ассортимент хлопчатых и шерстяных тканей, ножевых и москательных товаров, шляпы, мыло, гончарные изделия и галантерея; все подобрано для этого рынка».

   Для желающих принять участие в аукционе зафрахтовали колесный пароход «Феникс». В газете появилось изображение этого первого в Кейптауне каботажного парохода водоизмещением четыреста тонн. Указывалось, что он выйдет в Салданью из Столовой бухты в четверг, 30 марта, и вернется в субботу. Стоимость билетов, включая питание, составляла три гинеи. Набралось сорок пассажиров. На аукционе «Консерватив» был продан за тысячу фунтов (намного больше, чем он стоил в действительности) и еще тысячу выручили за груз. Легко объяснить гибель «Консерватива» тем, что он налетел на берег в густом тумане. Всегда находились нетерпеливые капитаны, которые не могли дождаться, пока туман рассеется. Но то, что утонула вся команда, когда ничто не препятствовало безопасной высадке на Фотин-Майл-Бич,— это тайна еще более озадачивающая, если вспомнить о сухих шлюпках и веслах неподалеку от них. Моряки, лежащие в могилах у Креефте Баан, знали, что произошло, когда бриг «Консерватив» был покинут, но больше этого не узнает никто и никогда. 

   

   Почти все население Порт-Элизабета собралось на склоне холма сентябрьским днем 1864 года, когда в бухту привели английский парусный корабль «Синдия» в сопровождении флотилии буксиров и еще двух парусников. «Синдия» явилась своего рода «Марией Целестой» южноафриканских вод. Прошло немало времени, пока была разгадана ее тайна. Первым заметил «Синдию» смотритель маяка на Кейп-Ресифе. Он заметил сигнал бедствия (перевернутый торговый флаг) и поврежденный рангоут и отправил с этим известием конного посыльного в город. Спешно снарядили три портовых буксира: «Литтл Мик», «Литтл Бесс» и «Сэйлорс Фрейд». Когда буксиры подошли к «Синдии», они обнаружили, что хозяева двух парусников почуяли возможность получить премию за спасение и бросили якорь неподалеку. Это были капитан Кирби на бриге «Алесия Энн» и капитан Макстед на корабле «Аминта». У Кирби было мало людей, но он договорился с Макстедом, и два капитана послали на «Синдию» спасательную команду. Это не устраивало капитанов буксиров, которые сочли, что их одурачили. Когда они попытались подняться на «Синдию», завязалась драка, и моряк с одного из буксиров, по имени Филипп, упал в море и утонул.

   Однако все шесть судов на следующий день пришли в бухту Алгоа, и весь город принялся обсуждать таинственный случай. Капитан Кирби сообщил, что он подал сигнал «Синдии», когда та шла вдоль берега в районе Кейп-Ресифе под всеми парусами. Ответа не последовало. Потом он заметил, что у штурвала никого нет. Как можно было ожидать, судно рыскало. Две спасательные шлюпки находились на местах. На палубе не показалось ни души.

   Через некоторое время Кирби поднялся на борт «Синдии» и обнаружил, что команда покинула ее. Трюмы были полны восточными товарами — чаем, джутом, шелком и коричневым сахаром-сырцом из Ист-Индии, известным под названием «даггери». Кирби также заметил, что в трюм проникает вода, однако, с его точки зрения, запас плавучести оставался большим. На судне повсюду виднелись следы поспешного ухода. Вода в трюме и поврежденный рангоут не казались Кирби веской причиной для того, чтобы бросать прекрасное стальное судно водоизмещением девятьсот тонн с ценным грузом. Люди в Порт-Элизабете выдвигали различные теории. Предполагали, что вспыхнул бунт, хотя кое-кто заявлял, что команду отправил за борт какой-нибудь сумасшедший. Капитан Макстед с «Аминты» сообщил, что «Синдия» грузилась в Гарден-Рич, в Калькутте, неподалеку от него, и вышла на несколько дней раньше его. Ее хозяином был капитан Д. Кэрр. Судно оценивалось в десять тысяч фунтов и груз — в сорок тысяч. Так что те, кто привел «Синдию» в бухту Алгоа, получили небольшое состояние. Долгие месяцы тайна «Синдии» оставалась нераскрытой и казалось, что море поглотило капитана Кэрра и его матросов. Потом пришли вести, что Кэрр и вся его команда высадилась на острове Святой Елены с судна «Сильвер Игл». Кэрр утверждал, что после того, как его судно было повреждено юго-восточным штормовым ветром, он решил, что оно вот-вот утонет. Мимо проходил «Сильвер Игл», ответивший на сигнал бедствия. Можно представить себе состояние Кэрра, узнавшего, что судно, которое он считал лежащим на дне океана, несколько месяцев стоит на якоре в бухте Алгоа.

   Семь лет спустя после этого эпизода почтовый пароход «Наталь» привел на буксире в бухту Алгоа трехмачтовую шхуну «Томас Никерсон», которую он нашел стоящей на якоре и покинутой неподалеку от устья реки Гуритц. По палубе было разбросано оружие, в каюте капитана — беспорядок, и на полу валялись сигары. Все судовые документы исчезли, но было ясно, что это немецкое судно, следовавшее из Кронштадта в Иокогаму с полным грузом. Было похоже, что произошел бунт. Однако через несколько дней в Порт-Элизабет приехали помощник капитана и несколько матросов и рассказали, что произошло. Шхуна попала в шторм и дала такую сильную течь, что команда подвела ее к берегу, бросила якорь и покинула судно. Капитан, второй помощник и два матроса утонули, когда шлюпка перевернулась в прибое. Вторая шлюпка опрокинулась, но люди из нее благополучно добрались до берега. Такова была их версия. Портовые чиновники в Порт-Элизабете подозревали, что все происшедшее с «Томасом Никерсоном» еще предстоит объяснить. Например, откуда оружие. Однако капитан был мертв, и истинная история с покинутым судном так никогца и не открылась. Третьим подобным явлением в бухте Алгоа было так называемое судно-призрак, приведенное туда в начале двадцатого  века. Паруса еще не исчезли с океанских просторов. Конкурирующие буксиры курсировали у входа в бухту Алгоа, выискивая парусники и предлагая отвести их на якорную стоянку. Братья Уильям и Зади Мессина жаждали работы, они были хозяевами буксиров «Итала», «Улунди» и «Талана». Их самым серьезным соперником являлся капитан Альфред Чарльз Хардинг, чей буксир «Сэр Фредерик» принадлежал лодочной компании Порт-Элизабета. Оба старых конкурента оказались на месте, когда произошел инцидент с «судном-призраком». 

   Капитан Хардинг спас много жизней и предотвратил множество кораблекрушений в эпоху парусников. Он очень рисковал во время шторма в 1902 году, когда восемнадцать судов выбросило на берег бухты Алгоа. Он спас грузы стоимостью в тысячи фунтов. Но этот прекрасный старый моряк (основатель известной южноафриканской династии владельцев буксиров и лоцманов) всегда говорил, что спасать «судно-призрак» было труднее всего. Однажды перед рассветом Хардинг был в море неподалеку от рифа Фандерболт, в районе мыса Ресифе;

с запада дул сильный ветер. «Сэр Фредерик» зарывался носом в высокие волны, и вся команда надеялась поскорее встретить какое-нибудь судно, чтобы вернуться в бухту Алгоа. Вскоре из темноты выплыли красные и зеленые навигационные огни. Хардинг несколько раз окликнул судно. Ответа не последовало, и капитан подошел к паруснику в шлюпке с двумя матросами. На палубе никого не было. Покричав вниз через носовой люк и осмотрев каюты на корме, капитан обнаружил, что в трюме полно воды и судно покинуто. Это был русский барк «Лебу» с грузом леса. Очень часто суда с лесоматериалами, даже получив большую пробоину, остаются на плаву. Хардинг распорядился, чтобы с буксира передали трос. Он сам встал к штурвалу, надеясь дотянуть до гавани.

   В этот момент из темноты послышался оклик и  показалась спасательная шлюпка. Капитан «Лебу» с командой увидел огни буксира и вернулся. Один из русских, говоривший по-английски, закричал Хардингу: «Осторожнее, мы налетели на риф!» Судно вот-вот пойдет ко дну.

«Теперь я отвечаю за все,— твердо сказал Хардинг.— Поднимайтесь на мой буксир, а я поведу ваше судно». К несчастью, буксир взял с места слишком резво, и трос лопнул. Рывок, по-видимому, способствовал увеличению пробоины в корпусе барка, поскольку стало очевидно, что он тонет. Нос задрался. Хардинг и его люди на полуюте находились почти на уровне воды. Они шли вперед, но «Лебу» все больше кренился и уходил под воду. Когда три человека выскочили на полубак, они увидели всего в нескольких ярдах от себя буксир Мессины «Талана». «Выбрать трос!» — потеряв надежду приказал Хардинг. Через несколько минут «Лебу» затонул, и пытавшуюся спасти его тройку вытащили из водоворота. Команда буксира с изумлением наблюдала, как из трюмов ушедшего на дно судна выскакивали огромные бревна. Барк лег на глубине шестидесяти саженей, и лесоматериалы катапультировались с такой силой, что вылетали из воды. В тот день Хардинг и его конкуренты заработали кое-что, собрав древесину. Хардинг работал еще много лет и участвовал во многих морских приключениях:

поисках «Вараты», вторжении в германскую Юго-Западную Африку. Печальным был для Хардинга тот день, когда старый «Сэр Фредерик» был превращен в лом и затоплен у рифа Фандерболт,— этого зрелища капитан не мог вынести. Но единственным моментом, о котором он вспоминал с содроганием, был тот рассвет у рифа Фандерболт, когда «Лебу» камнем пошел ко дну и чуть не прихватил его с собой.